Трагический сон Маскудова

«Разбился я с театром…». Театр «Монплезир». Моноспектакль Игоря Ларина

Спектакль, показанный Игорем Лариным в изысканном камерном зале Театрального музея, называется «Разбился я с театром…», по реплике из знаменитого монолога Несчастливцева, и эта игра слов — разбился не только в значении «расстался», но и в значении «поранился, разрушился» — отражает напряженную горечь сквозной «ларинской темы», которая, конечно, явственней всего выражена в его моноспектаклях.

Здесь — заняты двое, на сей раз — Ларин и Станиславский. Константин Сергеевич, правда, материализуется не до конца, а присутствует в виде портрета на палочке, но зато участвует в действии неформально, честно стараясь соответствовать ларинскому темпераменту, музыке Тома Уэйтса и счету, выставленному Лариным от лица всех пострадавших во имя СИСТЕМЫ или в борьбе с нею. Спектакль, премьера которого состоялась в декабре 2004 года, состоит из фрагментов прошлых ларинских спектаклей — «Гамлета», «Евгения Онегина», «Станционного смотрителя», «Чайки», нескольких классических диалогов, а также записей нестерпимо пафосного рассказа Книппер-Чеховой о работе и жизни по системе Станиславского. Сам Станиславский также не лишен права голоса — как собственного, так и в озвучании Ларина, разыгрывающего все сцены за всех: за себя, за К. С., за Сатина, Барона, Счастливцева, Несчастливцева, Гамлета, Пушкина, Онегина, Треплева, Заречную, Мировую душу и запах серы.

Ларин — как раз тот самый Артист, которому для создания театра нужен только зритель, а уж если в его распоряжении вместо пресловутого коврика окажется платок или цветы — о, тут мы сполна насладимся изощренным лицедейством, колдовскими, завораживающими и пугающими превращениями Игоря Ларина в Татьяну Ларину, затем в ее беззубую няню, шамкающую стихи утешения, затем опять в Мировую душу… в Станиславского… и снова по кругу, до тех пор пока не пропоет трижды петух на заре.

Свойство ларинской личности и режиссуры таково, что наряду с исключительным актерским дарованием он обнаруживает рефлексию по поводу любого текста, любого слова и интонации, он сам — рефлексия, разрушающая даже намек на гармонию и целостность мира. В чрезвычайно насыщенной творческой биографии Игоря Ларина есть роль, которая объединяет распадающуюся череду рефлексий одной темой, — роль Максудова в телеверсии «Театрального романа» М. Булгакова. Спектакль «Разбился я с театром…» — это трагический сон Максудова, сон, в котором ночные кошмары о том, что забыл текст на сцене или опоздал на свой выход, прерываются дневными воспоминаниями, обрывками разговоров, воображаемыми спорами с кумирами, учителями, врагами и благодарными потомками. Сон, в котором горячечная жажда успеха или милосердия заканчивается ужасным крахом, сон, который ни на час не дает забвения действительности, а крик петуха на рассвете приносит жуткую догадку о том, что все это действительность и есть.

Бесконечный театральный роман Ларина продолжается, и, несмотря на разные названия, разных авторов, разные города, страны и сцены, главное в этом романе — пронзительная, утопическая, ожесточенная мечта об идеале, мечта, которая заставляла и заставляет тащиться всех несчастных, отравленных ядом театра, по разбитой дороге из Вологды в Керчь, надеясь на лучшую — где? в Керчи? в Москве? на Бродвее? — долю.